Перед задней калиткой снег, вчера ещё ровненький, весь изрыт и истоптан.
У этой калитки Андрей забивает кроликов, не все шкурки убирает сразу, их растаскивают сороки по ближним кустам. Вот эти шкурки, занесенные снегом и откапывала лиса.
Или лисы.
Опять засомневался : до сидящего на цепи Бублика десяток метров, патрикеевны что, совсем обнаглели?
Нет, если в гуще следы всякие, неровные и с потасками, то в стороны уходят классически ровные лисьи строчки.
Другой вопрос: как он не рехнулся от такой беспардонности?
Но поразмыслив , вспомнил, как они с Арчиком благодушно взирают на суетящихся вокруг их мисок сорок и вОронов, Лишь при приближении хозяев взрываясь лаем: дескать, во как я службу несу!
Так что и тут мог за долгие зимние ночи привыкнуть к шныряющим вокруг рыжим.
Захожу в бытовку. Непривычно тихо, никто под ноги не суется и с печки не свешивается. Но выглядит помещение как логово кр-р-рупного хычника: по полу кости и куски обгрызенного мороженого мяса.
Андрей, видно, не потрудился накануне прибрать припасы, предоставив окормляемым питаться по коммунистическому принципу "каждому по потребностям".
Печка разгорелась и только тогда услышал перекрывающее треск занимающихся дров двуголосое мурлыканье. Источник которого нашел не сразу:
Тоже под потолком обосновались. Но не с испугу, как когда-то Дикий Кот, а потому, что там мягче и просторней , чем на печке. Которую , к тому же занимают подчас подсушивающимися поленьями. Молодые к обеспечению топливом подошли ещё безответственней, чем я. Топят прямо с корня, благо на участке ненужного древостоя пока хватает.
А сараюшка теперь насквозь не промерзает, да и шерсть с мясом наросли изрядно, быстро не пробирает котейков.
